Правила жизни: Остап Бендер
Мне не нужна вечная игла для примуса, я не хочу жить вечно. Заграница – это миф о загробной жизни. Кто туда попадет, тот не возвращается.
Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих.
Не делайте из еды культа.
Есть люди, которые не умеют страдать, как-то не выходит. А если уж и страдают, то стараются проделать это как можно быстрее и незаметнее для окружающих.
На каждого гражданина давит столб воздуха силою в двести четырнадцать кило! Это научно-медицинский факт. И мне это стало с недавнего времени тяжело. Вы только подумайте! Двести четырнадцать кило! Давят круглые сутки, в особенности по ночам. Я плохо сплю.
Если бы устроили конкурс лжецов, то победить бы смог только тот, кто говорил бы правду.
Финансовая пропасть — самая глубокая из всех пропастей, в неё можно падать всю жизнь.
С деньгами нужно расставаться легко, без стонов.
Вы не в церкви, вас не обманут.
Раньше в фантастике главным было радио. При нем ожидалось счастье человечества. Но вот радио есть, а счастья нет.
Автомобиль — не роскошь, а средство передвижения.
Мы чужие на этом празднике жизни.
Всегда думаешь: «Это я еще успею. Еще много будет в моей жизни молока и сена». А на самом деле никогда этого больше не будет. Так и знайте: это была лучшая ночь в нашей жизни, мои бедные друзья. А вы этого даже не заметили.
Все талантливые пишут разно, все бездарные - одинаково и даже одним почерком.Не учите меня жить, лучше помогите материально.
Сколько времени это может поглотить — знает один Бог. А так как Бога нет, то никто не знает. Ужасное положение.
Полное спокойствие может дать человеку только страховой полис.
Рио-де-Жанейро, - это хрустальная мечта моего детства, не касайтесь ее своими лапами.
Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не получилось. Придётся переквалифицироваться в управдомы.
Газеты надо читать! Иногда они сеют разумное, доброе, вечное!
Знойная женщина, мечта поэта.
Нет на свете такой девушки, которая не знала бы, по крайней мере, за неделю, о готовящемся изъявлении чувств.
Я не люблю быть первым учеником и получать отметки за внимание, прилежание и поведение. Я частное лицо и не обязан интересоваться силосными ямами, траншеями и башнями. Меня как-то мало интересует проблема социалистической переделки человека в ангела и вкладчика сберкассы. Наоборот. Интересуют меня наболевшие вопросы бережного отношения к личности одиноких миллионеров.
Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.
Счастье никого не поджидает. Оно бродит по стране в длинных белых одеждах, распевая детскую песенку... Но эту наивную детку надо ловить, ей нужно понравиться, за ней нужно ухаживать.
Время, которое мы имеем, — это деньги, которых мы не имеем.
В большом городе пешеходы ведут мученическую жизнь. Для них ввели некое транспортное гетто. Им разрешают переходить улицы только на перекрёстках, то есть именно в тех местах, где движение сильнее всего и где волосок, на котором обычно висит жизнь пешехода, легче всего оборвать.
Надо заметить, что автомобиль тоже был изобретён пешеходами. Но автомобилисты об этом как-то сразу забыли. Кротких и умных пешеходов стали давить. Улицы, созданные пешеходами, перешли во власть автомобилистов.
Пешеходов надо любить. Пешеходы составляют большую часть человечества. Мало того — лучшую его часть. Пешеходы создали мир.
Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть. Кто не может открыть, тот пропадает.
Статистика знает всё.
Я это сделал не в интересах истины, а в интересах правды.
Клиента надо приучить к мысли, что ему придется отдать деньги. Его надо морально разоружить, подавить в нем реакционные собственнические инстинкты.
Самое главное — это внести смятение в лагерь противника. Враг должен
потерять душевное равновесие. Сделать это не так трудно. В конце концов
люди больше всего пугаются непонятного. Холодные яйца всмятку - еда очень невкусная, и хороший, веселый человек никогда их не станет есть.
Небо теперь в запустении. Не та эпоха. Не тот отрезок времени. Ангелам теперь хочется на землю. На земле хорошо, там коммунальные услуги, там есть планетарий, можно посмотреть звёзды в сопровождении антирелигиозной лекции.
Иногда яйцам приходится учить зарвавшуюся курицу.
Носки с двойной пяткой – это не просто продукция какой-то кооперативной артели лжеинвалидов, а некий символ счастливого брака, узаконеного загсом.
Пан или пропал. Выбираю пана, хотя он и явный поляк.
Ближе к телу, как говорил Мопассан!
Спешите выпить вашу долю спиртных напитков, съесть ваши двадцать тысяч котлет. Не то налетят посторонние лица и сожрут вашу порцию в жизни .
Жизнь прекрасна, невзирая на недочеты.
Теперь вся сила в гемоглобине.
Раз в стране бродят денежные знаки, то должны же быть люди, у которых их очень много.
Чем меньше город, тем длиннее приветственные речи.
Раз вы живёте в Советской стране, то и сны у вас должны быть советские.
Главное — это устранить причину сна. Основной причиной является самое существование советской власти. Но в данный момент я устранять её не могу. У меня просто нет времени.
Покажите мне только богатого человека, и я отниму у него деньги.Людей, которые не читают газет, надо морально убивать на месте.
Вы должны молчать. Иногда для важности надувайте щеки.
Без уголовщины. Кодекс мы должны чтить.
Представители милиции могут быть приравнены к студентам и детям.
Что такое, товарищи, дебют и что такое, товарищи, идея? Дебют, товарищи, — это «Quasi una fantasia». А что такое, товарищи, значит идея? Идея, товарищи, — это человеческая мысль, облечённая в логическую шахматную форму.
Бензин ваш — идеи наши.
Мне тридцать три года — возраст Иисуса Христа. А что я сделал до сих пор? Учения не создал, учеников разбазарил, мертвого Паниковского не воскресил.
Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не получилось. Придётся переквалифицироваться в управдомы.
Нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны.
Надо мыслить. Меня, например, кормят идеи.
Я не протягиваю лапу за кислым исполкомовским рублём.
В какой холодной стране мы живём! У нас все скрыто, все в подполье. Советского миллионера не может найти даже Наркомфин с его сверхмощным налоговым аппаратом.
Я, знаете, не финансист. Я — свободный художник и холодный философ.
Жизнь диктует свои законы, свои жестокие законы.
Кобелировать — это значит ухаживать за молодыми девушками с нечистыми намерениями.
Вы знаете, сейчас в Европе и в лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду — разливать чай через ситечко. Необычайно эффектно и очень элегантно.
Одно из двух. Или — или.
Почём опиум для народа?
Мы тоже плывем по течению. Нас топят, мы выплываем, хотя, кажется, никого этим не радуем.
Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит. Никому до нас нет дела.
Я действую, как всегда, в самом трудном месте.
Утрите ваши глазки, каждая ваша слезинка — это молекула в космосе.
Обо мне написали бы так: «Труп второй принадлежит мужчине двадцати семи лет. Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка».
И меня похоронят пышно, с оркестром, с речами, и на памятнике моем будет высечено: «Здесь лежит известный теплотехник и истребитель Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей, отец которого был турецко- подданный и умер, не оставив сыну своему Остап-Сулейману ни малейшего наследства. Мать покойного была графиней и жила нетрудовыми доходами».
Нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже.
