Чтение

[Книги][list]

КиноВоид представляет

[КиноВоид][threecolumns]

Уроки

[Уроки][list]

Любимые фильмы

[ЯЛюблюЭтотФильм][twocolumns]

Интервью

[Интервью][grids]

Статьи

[Статьи][twocolumns]

Цитаты, Мысли

[Мысли][bsummary]

Правила жизни Жана-Поля Сартра

Так вот он какой, ад! Никогда бы не подумал… Помните: сера, решетки, жаровня… Чепуха все это. На кой черт жаровня: ад – это Другие.

Молчание есть аутентичная форма слова. Молчит лишь тот, кто способен что-то сказать.

Я родился, чтобы удовлетворить свою громадную потребность в самом себе. 

Три часа. Три часа - это всегда слишком поздно или слишком рано для всего, что ты собираешься делать. Странное время дня. А сегодня просто невыносимое.

Люди свободны. Тебе это известно, а им — нет.

Люди. Людей надо любить. Люди достойны восхищения. Сейчас меня вырвет наизнанку.

Мои воспоминания — словно золотые в кошельке, подаренном дьяволом: откроешь его, а там сухие листья.

Свободу нужно отвоевать у своих страстей, своей расы, класса, нации.

Вторник. Ничего нового. Существовал.

У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет её как может.



В тот день, когда женщина сможет любить благодаря своей силе, а не благодаря слабости, когда она будет любить не для того, чтобы бежать от себя, а для того, чтобы себя утвердить, - в тот день любовь станет для неё, как и для мужчины, не смертельной опаснотью, а источником жизни.

Наедине с собой этот человек всегда спит.

Нормальные люди - это сумасшедшие, чей невроз обернулся не злом, а добром.

Начать кого-нибудь любить - это целое дело. Нужна энергия, любопытство, ослепленность... Вначале бывает даже такая минута, когда нужно перепрыгнуть пропасть: стоит задуматься, и этого уже не сделаешь. Я знаю, что больше никогда не прыгну.

Хороших отцов не бывает - таков закон; мужчины тут ни при чем - прогнили узы отцовства. Сделать ребенка - к вашим услугам; иметь детей - за какие грехи?

Женщину, друга или город не бросают одним махом.

Не терплю, когда от меня чего-то ждут. У меня сразу же появляется желание сделать все наоборот.

Подумать только, есть глупцы, которые ищут утешения в искусстве. И концертные залы ломятся от униженных и оскорбленных, которые, закрыв глаза, тщатся превратить свои бледные лица в звукоулавливающие антенны. Они воображают, будто пойманные звуки струятся в них, сладкие и питательные, и страдания преобразуются в музыку, вроде страданий молодого Вертера; они думают, что красота им соболезнует. Кретины.

Все, что я знаю о своей жизни, мне кажется, я вычитал из книг.

Прошлое в карман не положишь, надо иметь дом, где его разместить.

Мужчине идет, когда он богатый. Сразу внушает доверие.

Настоящая человеческая жизнь начинается по ту сторону отчаяния.

Скорее я ... удивлен жизнью, которая дана мне ради - ради ничего.

Мир вполне может существовать без литературы. Но еще лучше может существовать и без человека.

Когда Бог молчит, в его уста можно вложить все что угодно.

По-моему, мир только потому не меняется до неузнаваемости за одну ночь, что ему лень.

Чем больше сражений я проиграю, тем верней выиграю войну.

Балованный ребенок не грустит. Он скучает, как король. Как собака.

Настоящие дамы не знают что почем, они любят красивые безрассудства, глаза их -- прекрасные и простодушные цветы, расцветшие в теплицах.

У меня самого никаких неприятностей – я богат как рантье, начальства у меня нет, жены и детей тоже; я существо – вот моя единственная неприятность.


Перезрелые женщины мне не противны: когда они раздеты, вид у них гораздо более голый, чем у остальных.

Болваны! Мне противно думать, что я снова увижу их тупые, самодовольные лица. Они составляют законы, сочиняют популистские романы, женятся, доходят в своей глупости до того, что плодят детей!

Если б только я мог перестать думать, мне стало бы легче. Мысли- вот от чего особенно муторно... Они ещё хуже, чем плоть. Тянутся, тянутся без конца, оставляя какой-то странный привкус.

Собаки умеют любить, они отзывчивей, преданней людей.

Я знаю заранее - сегодняшний день потерян.

Когда живешь один, вообще забываешь, что значит рассказывать: правдоподобные истории исчезают вместе с друзьями.

Ничто не меняется, если бога нет.

Подонки имеют право на существование: «Существую, потому что имею право». Имею право существовать, стало быть, имею право не мыслить.

Господи, как они дорожат тем, что все думают одно и то же.

Но эта свобода слегка напоминает смерть..

Я существую, потому что мыслю, и я не могу помешать себе мыслить. Вот даже в эту минуту - это чудовищно - я существую ПОТОМУ, что меня приводит в ужас, что я существую. Это я, Я САМ извлекаю себя из небытия, к которому стремлюсь: моя ненависть, мое отвращение к существованию - это все разные способы ПРИНУДИТЬ МЕНЯ существовать, ввергнуть меня в существование.

Человек ответственен за то, что он есть.

Пока я буду тебя любить, я не буду вынужден быть для себя своим собственным идеалом.

Каждый сам решает, расплатился он или нет.

Экзистенциализм - не такой атеизм, который растрачивает себя на доказательства того, что бог не существует. Скорее он заявляет следующее: даже если бы бог существовал, это ничего бы не изменило.

Не существует ни понедельников, ни воскресений - просто дни, которые толкутся в беспорядке, а потом вдруг вспышки, вроде нынешней.

Если бы мне довелось однажды куда-нибудь поехать, мне кажется, перед отъездом я описал бы на бумаге все мельчайшие черточки своего характера, чтобы, вернувшись, сравнить — каким я был и каким стал. Я читал, что некоторые путешественники и внешне и внутренне изменялись настолько, что по возвращении самые близкие родственники не могли их узнать.

Люди, общающиеся с другими людьми, привыкают видеть себя в зеркале глазами своих друзей.

И в прошлом – только в прошлом – я смогу примириться с собой.

Я не имею права жаловаться: я хотел одного – быть свободным.

Когда ты атеист, нужно быть суеверным! Иначе что останется?

Одних, скрывающих от себя свою полную свободу с помощью духа серьезности или ссылок на детерминизм, я назову трусами. Других, пытающихся доказать, что их существование необходимо, хотя даже появление человека на Земле является случайностью, я назову сволочью.

Это отражение моего лица. В такие гиблые дни я часто его рассматриваю. Ничего я не понимаю в этом лице. Лица других людей наделены смыслом. Мое - нет. Я даже не знаю, красивое оно или уродливое. Думаю, что уродливое - поскольку мне это говорили. Но меня это не волнует. По сути, меня возмущает, что лицу вообще можно приписывать такого рода свойства - это все равно что назвать красавцем или уродом горсть земли или кусок скалы.
Симона Бовуар, Жан-Поль Сартр и Че Гевара

А чего мне бояться? Страх годился в прошлом, когда у нас была надежда.

Если ты утратил надежду на бессмертие, какая разница, сколько тебе осталось ждать - несколько часов или несколько лет.

Посмотрите-ка на эту маленькую блядь с ангельским личиком.

Все новое они объясняют с помощью старого, а старое – с помощью событий еще более древних, как те историки, которые Ленина изображают русским Робеспьером, а Робеспьера – французским Кромвелем: в конечном счете они так ничего и не поняли…

В детстве моя тетка Бижуа говорила мне: "Будешь слишком долго глядеться в зеркало, увидишь в нем обезьяну". Но должно быть, я гляделся еще дольше - то, что я вижу в зеркале, куда ниже обезьяны, это нечто на грани растительного мира, на уровне полипов.

Отличие человека от животного состоит в том, что человек может покончить жизнь самоубийством.

Никакой симпатии мы друг к другу не чувствуем - просто мы похожи, в этом всё дело.

Лучше молитва, чем слезы, — шуму меньше.

Тот, кто чрезмерно любит детей и животных, любит их в ущерб человечеству.

Одежда играет ту же роль для глаз, что и ложь для ушей; это громогласный, трубный грех, который окутывает и делает невидимым.

Понедельник, вторник, среда. Апрель, май, июнь. 1924, 1925, 1926. Это называется жить.

До чего же я прав, если все вы так громко вопите.

Я чувствовал такое отчаянное одиночество, что хотел было покончить с собой. Удержала меня мысль, что моя смерть не опечалит никого, никого на свете и в смерти я окажусь еще более одиноким, чем в жизни.

Все на свете является только тем, чем оно кажется, а за ним... ничего.

Я никогда не замечал, что быть человеком так уж трудно. Мне казалось: живешь себе и живи.

Если мне явится ангел, то откуда я узнаю, что это и на самом деле ангел? У меня никогда не будет никакого доказательства. Если я услышу голос, то только мне решать, является ли он гласом ангела. Если я сочту данный поступок благим, то именно я, а не кто-то другой, решаю, что этот поступок благой, а не злой.

Женщина — только предлог для того, чтобы грезить.

Добро есть любовь. Пусть так. Но дело в том, что люди друг друга не любят.

В переулке Блан-Марто
Кто-то спрятал звук в ведро,
Крепко сбил помост — и что?
Эшафот готов давно
В переулке Блан-Марто.
В переулке Блан-Марто
Утром встал палач легко.
Дел по горло у него —
Не жалеет никого.
Бьет того, казнит сего
В переулке Блан-Марто.
В переулке Блан-Марто
Вышли дамы “комильфо”
В безделушках и манто,
И не мог понять никто,
Что же вдруг произошло:
Голова пошла на дно
В ручейке у Блан-Марто.

Прощайте, прекрасные, изысканные лилии, покоящиеся в маленьких живописных святилищах, прощайте, прекрасные лилии, наша гордость и оправдание нашего бытия. Прощайте, подонки.